Честно говоря, меня удивляет, что такое у меня родилось? Как любая мать, я люблю обоих. И Самайна, и Саломею. Но… Черт дери, им всего неделя от роду! И, если малышка Саломея растет слишком быстро, и к семи дням выглядит примерно на полгода… То Самайн… Мой сын – это такой лет 20ти обалдуй. Который, постоянно цапается с отцом, и буквально до белого каления доводит Люцифера и Гренделя. Только одним своим присутствием! Хотя, я их понимаю. Высокая, угловатая, весьма нескладная фигура. Которая никогда и нигде не умещается. В нем нет и толики отцовского изящества, или моей чувственности. Это весьма себе полноценный гадкий утенок, с кучей комплексов положенных любому подростку! При этом он обожает сестричку, но совершенно эгоистично пытается наладить с ней хоть какой ни будь контакт, используя подростковые примочки!
Не далее, как сегодня утром, я рванула в детскую, услышав дикий девчачий вопль! Нет, когда малютка будет уверено стоять на ногах, я, естественно попытаюсь… Но сейчас – это младенец! К тому же – девочка! Пока бегу в комнату, мысленно уже придумываю, как я буду рвать обидчика! И чтобы вы думали? Саломея сидит на полу, и вопит во все свое младенческое горло (голосочек у нас, надо полагать от папы, то есть полноценный бас!). Рядом валяется люлька, которую дите перевернуло, вероятно, при попытке к бегству. С другой стороны, стоит Самайн, с самым растерянным и напуганным выражением на прелестной мордочке, и держит… Картонную коробочку с парой каких то квакушек! Которых, он надо думать, от широты душевной хотел презентовать сестренке, а она дура – не оценила! На скоро водворяю ляльку на место. Укачиваю, и.. Понимаю, что сына в комнате нет. Ладно… Ладно…
Нахожу милого мальчика в саду. Черт его знает, но сад – это такое место, где его всегда можно найти. Стопроцентной гарантией того, что сад понравился моему сыну, будет заброшенность и неуютность сада. Поэтому и нахожу я его, рядом с заросшим прудом… Сидит нахохлившись, чисто воробей. Носом хлюпает. Подхожу, буквально взрывается.
- Чего пришла? Иди, вот! Вали к своей девчонке! На фиг я никому не нужен, и тебе не нужен! И отец меня ненавидит! И Бенефицци этот! ВОмпер придурочный! Всех вас ненавижу! Только мелкую эту и любите…
Пока он надрывается, молчу. Потом обнимаю. Расслабляется.
- Мам… Ма… Ну скажи, я случайный, да?
- Ты знаешь, солнце… У тебя другая проблема… Ты не случайный, ты глупый. Чего ты себе напридумывал? Вот почему ты решил, что тебя никто не любит? Просто пойми, женщины и взрослые то… В большинстве своем лягушек боятся. А уж маленькие девочки… До дрожи! Поэтому, то, что тебе хочется пообщаться с сестричкой – это хорошо. А то, что ты ее пытаешься своей радостью порадовать – не очень.
- А почему отец на меня орет все время? Я что, виноват, что я так вырос, а эта мелкая - нет?
- Знаешь, малыш… То. Что я сейчас скажу, это такое… в общем, не захочешь, можешь мне не верить. Я не обижусь. НО мы с твоим папой слишком многое пережили, и нам слишком много пришлось рисковать, чтобы ты мог жить с нами. Хотя бы до совершеннолетия. Поэтому, папа просто боится за тебя, солнце. Ему тяжело.
- А тебе?
- Нууу, малыш… Ты не равняй. Папе приходится еще и обо мне заботится. А мне? С чего мне тяжело?
- А Серхио? – дите, судя по всему, собралось выяснить всю родительскую подноготную.
- Серхио мой шевалье. А это значит, что он не может без меня.
- Типа жених? Но у тебя же папа есть! – надулся, максималист хренов!
- Нет, не жених. Тут, солнце, все сложно. Я тебе это немного позже объясню…
На берегу появляется Грэг. Молча накидывает мне на плечи шарф, а на Самайна куртку. Молча уводит нас обоих в дом. Черт! Черт! Черт! Последнее время, он вообще замкнутый и холодный. Он не подпускает к себе, и не позволяет себе помочь. Я, окружена друзьями. И, разумеется, если Грэги сорвется, он просто не пробьется через тот щит, который держат вокруг меня… Но я переживаю за него. Он устал, и нервы у него на пределе. С другой стороны, такие приключения, и такие детки… Допекут кого хочешь, как здрасьте!
На пороге нас встречает Ситри, держащий на руках вою любимицу. Он рвется, что то сказать Самайну, но… Я слишком хорошо понимаю, что он сейчас снова будет его упрекать. Поэтому, отправляю сына в мансарду, прошу заняться уроками. Обещаю зайти через пару часов. Улыбаюсь малышке, она хватает меня за прядь волос (всем давно известно, что нету лучше держалки, чем мамина прическа!), и требовательно тянется носиком к моей щеке. Позволяю ей себя «поцеловать», и возвращаюсь к мужу, который терпеливо ждет окончания все этой демонстрации семейной идиллии.
Грэг бледен. Глаза, антрацитно черные, как бывает в минуты гнева. Старается говорить спокойно, но я чувствую, что он зол и напуган одновременно.
- Тась, у нас проблемы с сыном!
- Перестань! Самайн дивный мальчик! Пут Сатанакия говорит, что быстрое развитие связано только с магическими способностями. Так что, ничего страшного. А до его совершеннолетия, мы что ни будь уже решим с Сатаниелем.
- Тасенька, детка… Тася! Девочка моя! - я просто едва удерживаюсь на ногах. Грэг падает мне на плечо. Хватает мну в охапку, и … Можно я не буду подробно описывать, что конкретно происходит между обожающими друг друга мужем и женой? Единственное, чего я не понимаю, так это… Откуда этот взрыв неконтролируемой хочухи, и что эта была за недельная демонстрация «чисто английской сдержанности»?